— соленые уши, — сказал кто-то в задних рядах. — Ты говорил, что психологией можно инстинкты побороть? Иди, побеждай.

Адмирал хлопнул в ладоши:

— Смирно! Равнение н-на… Акаги! Доктор Акаги, наша искренняя благодарность!

Доктор Акаги поклонилась в ответ и подошла к Валькирии:

— Ну, а теперь ходу, пока не началось.

И прямо посреди квадрата девятиэтажек проявилось отбросившее маскировку серебристое веретено Валькирии — точь-в-точь «Королева Солнца» из книжки Нортон. По трапу Акаги с Владиленой и Габри поднялись наверх; захлопнулся овальный люк — и ракета с красивым киношным выхлопом, небольшим и неопасным, почти беззвучно, ушла в небо.

— Выпендриваешься, Габри.

— Это я от облегчения, Балалайка-сама. Что вмешиваться не пришлось. Что все закончилось хорошо!

Наружники забрали рейку, ловко подхватив упавший коробок. Головка от спички улетела в снег — никто не заметил, куда. Уже через пять минут колодец двора опустел, и младшая сестра Егора, возвращаясь из обычной средней школы, никого не застала — кроме только брата у подъезда. Еще и с девчонкой. Ишь ты, волосы выкрасила, и уже к брату лезет! Алиса чуть было не бросилась к ним — но котенок в корзинке запротестовал:

— Алиса! Ну невежливо же, что ты, как пятимесячная!

Алиса посмотрела на говорящего зверька, которого носила в школу похвастаться. Возразить не успела: дворовые подружки бросились к ней, наперебой рассказывая такие страсти, что уши развесили как в корзинке, так и вокруг нее.

— Миэх! — котенок запрыгал по красной подушечке, — вот бы про это песню… А я только сказки рассказывать умею!

— Ничего, — крашеная уже отклеилась от Егора и тоже подошла к стайке первоклассниц. Подошла, впрочем, не слишком близко: небось, чуяла, что могут повыдергать розовые патлы.

— Алиса?

— Да… А вы меня знаете?

Луиза хмыкнула. Не объяснять же мелкой, что котенка, вообще-то, Егор подарил ей!

— Ты сестра Егора.

— А ты его девушка? Ой…

— И что? Нельзя?

Сестра собралась было так и сказать, да крашеная вздохнула до того печально, что Алисе даже язвить расхотелось.

— Погладь кота, — Луиза набросила капюшон форменного пуховика на вызывающе-розовые волосы. — Мне вот нельзя, а тебе легко. Пожалуйста, погладь кота!

Возраст четвертый

Гонолулу-Токио: 6204.05 километров / 3349.89 морских миль.

Плотная бумага, ровные строчки — аккуратный почерк девочки-отличницы. Ни подписи, ни приветствия — а Егору и не надо.

«Я живая, но не скажу, что со мной все хорошо. Мне так страшно, что я сама не понимаю, как не забыла дышать. Если я вернусь, то ни в чем, ни в чем! Не буду с тобой спорить!»

Егор сложил письмо и сунул в маленький кисет на шее — единственное, что у него было своего. Все остальное выдали от казны: кровать в кубрике, металлический шкаф для вещей и ключ к нему, форму-белье, берет-портянки, подсумки-разгрузки, сапоги знаменитые — даже не кирзовые! — кожаные, офицерские. И безо всякой присяги, в первый же вечер выдали автомат с четырьмя магазинами. Только без ремня; капитан так и сказал стриженной лопоухой шеренге:

— Чада Атрея и чернокерзовые мужи-ахейцы! Либо сжимайте покрепче оружие ваше — либо сожмут вас гробовые доски!

Егор покосился на свой тощенький бицепс — и хмыкнул. Уж мужи так мужи, аккурат в троянского коня запихивать. Сорок парней от пятнадцати до девятнадцати, тщательно скрывающих страх за нахальством. Десять сержантов-контрактников, по два на кубрик. И командир отряда — целый капитан, любитель оригинальных переводов с древнегреческого.

Но вот оружие прямо с порога в руки — это Егора определенно порадовало. Внушило надежду, что в этой армии с автоматом больше времени пройдет, чем с метлой-лопатой. Надежда окрепла, когда в расположении указали открытый короб (да, тот самый знаменитый цинк, про который Егор в боевиках читал):

— Патроны берите, кто сколько хочет. Пристрелка оружия завтра, кто руководство не выучит — будет молча завидовать стреляющим. А перебьете друг друга — сэру Чарльзу Дарвину на том свете кланяйтесь. Он как раз переходное звено ищет, от обезъяны к долбоклюям!

Стрелять начали не «три патрона в месяц, девять за всю службу» — а тридцать патронов ежедневно. По средам так и вовсе до полного остекленения: стоя, лежа, с ходу, в дыму, по пояс в воде, в обвязке со стены, под грохот взрывпакетов… Уже через месяц вид настоящего ствола вызывал не щенячий восторг, а глухую тоску: чистить же!!! Чистили каждый свое оружие, за единственным исключением: худшему стрелку дня доставался в довесок автомат лучшего.

Лучше всех стрелял Крыс. Да, Крыс! Тот самый, из «круглого двора», Первомайского района. Егор увидел его в первый же день — застыл столбом, и поднос чуть не выронил.

— Чего пыришься? — буркнул атаман «Первой майки». — По-твоему, я совсем дурак, даже в армию не гожусь?

— А…

— Андрей меня звать, кстати. И двигайся уже, у тебя сейчас борщ польется.

Сели за один стол — Егор все глазами хлопал. Андрей, оказавшийся Крысом — то есть, наоборот! — посмотрел на собеседника:

— Да екарный бабай, отмерзай уже! Чего ты удивился так?

Егор помешал сметану — оказывается, тут и кормят не так страшно, как рассказывали. Не нашел, что сказать и вздохнул. Андрей вздохнул тоже:

— Увидел, какие к вам гости ходят, и понял: или я рискну — или до конца жизни гайки точить.

— Зато не убьют, — негромко высказал тайный страх Егор. Собеседник хмыкнул:

— Дай-ка я тебя тоже удивлю, умник.

Из внутреннего кармана кителя Крыс вытащил маленькую книжечку, перелистал и прочитал с выражением:

— В Первую мировую войну среди погибших насчитывалось девять десятых военных и одна десятая гражданских лиц. Во Вторую мировую войну погибло поровну военных и гражданских лиц. Завершился двадцатый век бомбардировками Югославии, во время которых погибло девяносто процентов мирных жителей и всего десять процентов военнослужащих.

Посмотрел на Егора, наставительно поднял палец:

— Новое тысячелетие открылось войной в Ираке. Точных статистических данных о жертвах нет, но все сходятся на том, что соотношение погибших мирных жителей к погибшим военным составляет пятьдесят к одному. Служба в армии — твой шанс выжить в грядущей войне!

Андрей убрал записную книжку и принялся за еду, Егор тоже. Выходя из столовой, Крыс повертел головой:

— Вам про костюмы доводили? Ну, про новый подход?

Егор кивнул:

— Или ты, или тебя. Инструктор говорил, раньше было не так. Для своих старались все получше сделать. Удобно, надежно. Без внезапных заскоков.

Андрей добавил, тоже негромко:

— Ты не бойся. Уже результаты есть по первой волне. Я узнавал, говорят — главное, не испугаться.

Егор стиснул зубы, как-то вдруг ощутив, что Андрей и правда старше на